Книга 2. На плантацию кактусов по визе невесты.

    Сегодня разговаривала по телефону с одной русской девушкой из другого
штата. Она здесь недавно, пытается найти свою первую работу. Говорит:
"Мне большие деньги не нужны, 15 долларов в час вполне бы хватило". Я готова
была расхохотаться от такой наивности. Пришлось долго объяснять, что это
большие деньги, особенно для ее штата. Там у них минимальная зарплата,
кажется, 5 долларов. Она долго не верила. Утверждала, что ей в России
рассказывали, что тут все загребают деньги лопатой. Возможно и "загребают"
где-нибудь в Нью -Йорке. Там 15 долларов в час можно получать. Но не в
глухой же провинции без образования и опыта работы в этой стране.  Хотя для
того же Нью-Йорка это небольшие деньги - там жизнь очень дорогая. Это все
равно, что сравнивать зарплату в Москве и в Урюпинске... Вот вам
еще один миф и реальность.
    В этой связи мне вспомнился старый, хороший анекдот. Бродит мужик по
зоопарку. Подошел к загону слонов и читает: Слон индийский. Съедает в день -
моркови - 50 кг, капусты - 100 кг, репы - 40 кг и т.д. Тут мимо проходит
работник, который навоз из-под слонов выгребает, мужик в изумлении к нему и
обращается:
"Неужели он все это может съесть?" "Съесть, то он съесть, - отвечает тот. -
Та хто ж ему дасть".
   Так и наш брат, наивный русский иммигрант. Съесть, то он съесть... Дальше
вы знаете.

Здесь на неведомых дорожках
олени скачут в босоножках...

С самого первого дня, как я начала работать в интернате для трудновоспитуемых подростков, я знала, что рано или поздно это произойдет. Что в одно туманное, осеннее утро он обязательно выйдет на дорогу. И он вышел. Вернее, стрелой вылетел из придорожных зарослей и со всего размаху, ослепленный фарами, врезался в мою машину. Крупный, красивый олень, желто-палевого цвета. Я не успела ни испугаться, ни сориентироваться.

Очнулась, когда мой новенький "Шевроле", покореженный, застыл посреди хайвея. Музыка по-прежнему доносилась из включенного приемника, в небе мерцали предрассветные звезды, один за другим стали останавливаться автомобили, едущие следом за мной. Вот она, обратная сторона жизни в краю непуганых зверей! Никогда не знаешь, кто бросится тебе под колеса. То ли олень, то ли ракун, то ли опоссум, то ли армадилло... Сколько их, раскатанных в фанерку, я вижу каждый день на дороге! Так и хочется в который раз перефразировать пушкинское "Там на неведомых дорожках..."

Короче, после этого случая я уже неделю сижу дома. Страховая компания подсчитывает убытки (на сегодняшний день их уже на 8 тысяч), я не езжу на работу (не на чем), а вы читаете мои новые заметки (появилось время их покрапать). Между прочим, виновник, так сказать, торжества скрылся с места происшествия. Его труп мы с полицейским так и не нашли, хотя на осколках фары клочьями висели шерсть и мясо. Живучий, собака, оказался. Дай Бог ему здоровья. Но вряд ли, конечно, после такого удара выживет...

Шнурки, как средство самоутверждения

Как вы уже знаете, в интернат я попала случайно. Начала там работать и чуть не сошла с ума. Хотела уволиться уже через несколько дней, но было неудобно, потому что нас там долго обучали и платили за это неплохие деньги. Когда я первый раз зашла к деткам в клетку, то мне показалось, что небо рухнуло на землю. Толпа малолетних головорезов! Пацаны с утра задирали друг друга, девицы крутили задницами, а у меня голова шла кругом. Некоторое время меня никто не праздновал и не слушался, кое-кто, вообще, норовил злоупотребить. Например, ко мне подходил здоровенный детина и жалобным таким голосом говорил: "Помоги мне, пожалуйста, завязать шнурки, а то я не умею". Я в растерянности застывала, а потом, глядя на него, как кролик на удава, молча наклонялась и зашнуровывала его грязные кроссовки. Но моему терпению конец пришел очень быстро. Когда он как-то попытался повторить свой трюк, я у него спросила: "У тебя есть друг?" Мальчишка ответил, что "да". "Тогда пойди к нему и попроси его тебе помочь", - сказала я. Он захлопал глазами и пошел восвояси.

После этого случая отношение детей ко мне резко изменилось. И мое отношение к ним тоже. Они увидели, что я могу давать отпор, а я увидела, что это не монстры, а обиженные судьбой мальчики и девочки, к которым, таки, можно подобрать ключик.

Основной контингент интерната - это дети из неблагополучных семей. Родители или алкоголики, или наркоманы. Есть такие, которых подобрали на улице. Возраст от 4 до 15 лет, но почти все уже знают, что такое украсть, соврать, продать свое тело. Есть дети из вполне благополучных, обеспеченных семей. Находятся здесь на перевоспитании. Ведь, вы знаете, богатые тоже плачут. Мне нравилась одна девочка из Калифорнии. Она уже прошла курс коррекции поведения здесь и вернулась домой. У нее была мания суицида. Представляете: нормальный, хороший, умный ребенок, а порой такое накатывает, что просто пятый угол приходится искать. Впрочем, у каждого подопечного своя история. И каждую без слез не расскажешь. Расскажу подробно только об одной судьбе. Девочка из России. Оксана.

Кстати, в интернате я окончательно освоилась. Тянет меня туда уже, как магнитом. И дети, по всему видно, меня тоже полюбили. Приезжаю утром и они меня сразу же обвешивают со всех сторон, как новогоднюю елку. Что ни говорите, а приятно!

Русская девочка из породы "бегунков"

Когда я увидела ее, то сразу поняла, что эта девочка русская. Голубоглазая, русоволосая, пухлые губы. Такое типичное лицо ребенка средней полосы России. Мы сразу потянулись друг к другу, хотя по-русски она помнила одно только слово "каша". Но наша идиллия продолжалась недолго. Я потом даже ушла из этой группы из-за нее.

Ребенок оказался очень трудным. Из тех, кого у нас на Родине называют "бегунки". Ну, вы, наверное, знаете таких, которых милиция снимает с электричек и поездов дальнего следования. Здесь это выражается в том, что Оксана, когда на нее "находит", срывается и бежит неизвестно куда. И остановить ее практически невозможно. Намаялись тут с нею и приемные родители, и воспитатели.

В Америке она оказалась в шесть лет, сейчас ей 12. Ее удочерила семья из Далласа. Жили-поживали, пока в один прекрасный момент девочка "не побежала". Потом побеги стали повторяться. Семья, окончательно измучившись от этих непредсказуемых приступов, сдала ее в интернат. Помимо этого ребенок отстает в развитии и крайне неравнодушен к особям противоположного пола старшего возраста. Такие дела.

Когда я начала работать с ее группой, девочка стала почти неуправляемой. Она, конечно, знает, что она русская. И, конечно, мы выяснили, что и я тоже. Вот Оксана и стала этим спекулировать. Чуть что не так, сразу заявляет: "Я Ирине скажу, она вам покажет". Получилось, что она оказалась в каком-то привилегированном, исключительном положении. А мне было с ней, ох, как непросто! Я, к сожалению, видела насквозь все ее замыслы и проделки. И то, что она врет постоянно, что манипулирует другими детьми, что все время норовит привлечь внимание мальчиков и мужского персонала. Приходилось ее одергивать то и дело, что, в конце-концов, и породило нашу взаимную неприязнь.

Последней каплей стал поход в бассейн. Оксана набрала полную сумку купальников, полотенец, сменного белья и обуви. Я ее сразу предупредила, что нести это будет тяжело, да и ни к чему с собой набирать столько одежды. Она не согласилась. В бассейне она устроила настоящий спектакль. Вернее в раздевалке. Она то и дело там одевалась и раздевалась, визжала и шумела, чтобы старшие мальчики это услышали. В итоге кто-то из пацанов туда на самом деле заглянул. Получился скандал, мальчишку наказали. А Оксана, навесив свою сумку на одну из покладистых девочек, дескать, "ты же моя подруга", довольная собой, отправилась на ланч.

Как вы понимаете, Оксана меня постоянно расстраивала. И из-за того, что она русская, я не могла абстрагироваться и не могла быть с ней по-настоящему строгой. После случая в бассейне, я попросила начальство перевести меня работать в другую группу. И, вообще, только к мальчикам. С ними мне легче и понятней. Сына ведь вырастила и опыт борьбы имеется...

Недавно Оксану забрали из интерната домой. И я с облегчением вздохнула, ведь нам все равно время от времени приходилось общаться, а это было очень тяжело