Книга 3. Из Техащины с приветом. Письма "русской" жены

Сына привезли из морга около десяти часов утра. Пока гроб устанавливали во дворе, я была внутри дома. Через некоторое время услышала через окно, как кто-то сказал, что теперь можно позвать мать. В комнату вошел он и, очень строго глядя на меня, сказал страшные слова: "Иди, мать, встречай сына. Этого бы не произошло, если бы ты не уехала." Это было очень жестоко. Но меня его убийственная фраза почти не задела. Я понимала, что он старается сформировать у меня комплекс вины - и за Юру, и за себя. Нелегко, видать, ему дался мой отъезд в Штаты.

Весь этот трагический день он был возле меня. Мой первый муж, отец Юры, тоже приехал попрощаться с сыном из России. Но я к нему ничего не испытывала, более того чувствовала , что он мне абсолютно чужой человек. Я все время искала глазами другого и каждый раз увидев, что он рядом, испытывала хоть небольшое, но облегчение. На кладбище он тоже не отходил. И на поминках. И дома. Он был со мной все десять дней, которые я провела в Запорожье. А, когда я уезжала, отвез меня в Днепропетровск и посадил в столичный экспресс... На следующий день, после похорон, была Пасха и мы с ним пошли в церковь. Вокруг было очень много народа. И, чтобы не потеряться в  толпе, я взяла его за руку. Он зажал мою ладонь в своей... Много-много лет назад мы тоже вот так стояли в церкви. Но с нами был Юра. Мы ехали отдохнуть на Азавском море и в селе Приморское остановились. На площади стояла, как нарядный пряник, недавно построенная церквушка. Мы зашли вовнутрь и увидели, что Батюшка проводит обряд крещения. Когда церемония закончилась, один из служителей сказал: "Может, кто-то еще хочет покреститься?" И я вспомнила, что Юра у меня некрещенный. И решила это дело исправить. Крестная нашлась из прихожан, а крестного мы найти не могли. И я попросила его. Старушки начали шептаться, а потом нам сказали, что, если мы живем вместе, то ему нельзя быть крестным моего сына. Я не стала прислушиваться к советам бабушек и он стал крестным отцом сына. Я никогда не вспоминала этот случай. А теперь, когда сына не стало, вспомнила. И подумала: "Как все-таки хорошо, что мы тогда покрестили Юру. Теперь он к Богу попадет".

Вечером, после похорон, мы, самые близкие люди, собрались дома узким кругом. Все хорошо знали сына с детства. Атмосфера была очень тяжелая. Никто не мог поверить, что он в расцвете сил ушел из жизни. Тогда я, чтобы разрядить обстановку, предложила вспомнить самые смешные случаи из жизни, связанные с ним. Всем было, что вспомнить, что меня очень удивило. Я же вспомнила, как после девятого класса мы отправляли его учиться в полиграфическое училище. Школу Юра недолюбливал и радовался, что наконец избавится от нее и станет "Полиграф Полиграфычем". Тогда мы все вместе жили еще относительно хорошо.  В один из августовских дней мы поехали в Днепропетровск, где находилось это учебное заведение, подавать документы. Все шло гладко: город понравился, училище тоже... Но была одна загвоздка  -  общежитие. Я не могла представить, как Юра сможет там жить, ведь он всегда был домашним ребенком. Но мы рискнули и 1 сентября сына с вещичками отвезли на учебные галеры. Прошло несколько дней. И вот одним вечером мы возвращаемся с работы домой и не можем попасть в квартиру - изнутри в замочной скважине торчит ключ. Мы позвонили в дверь и ее открыл сын. Мы были страшно удивлены: почему он дома, а не в училище за 100 километров? Юра, прочитав немой вопрос в наших глазах, сказал: " А меня выгнали!"  "За что?" - спросила я. "За... разврат," - слегка запинаясь ответил сын. Мы были в шоке! Оказывается он и его сокурсник вечером в общаге пригласили девчонок в свою комнату. Сидели, болтали, смеялись... Вдруг стук в дверь. Все испугались и, чтобы как-то выпутаться из положения, парни спрятали девчонок под кроватью, а сверху еще закидали матрацами и подушками. Но бывалого коменданта обвести вокруг пальца было не просто. На следущий день всю компанию из училища исключили. На общей линейке, чтобы всем остальным было неповадно.

Года три-четыре наши отношения были просто конфликтные. Но жить вместе еще было можно. Потом, когда мы окончательно попали в зависимость друг от друга, совместная жизнь превратилась в ад. Не зря кто-то из великих сказал: "Мужчина может быть счастлив с любой женщиной, но только не с той, которую любит,,," То же самое можно, вероятно, сказать и о женщине. Наши отношения с самого начала развивались по сценарию контрастного душа, то есть, то горячий, то холодный. Мы бурно ссорились и тосковали друг за другом в разлуке. Потом также бурно мирились и жизнь казалось такой прекрасной! И так было несколько лет. Уже потом, когда мы, вроде, окончательно расстались, я не могла ни с кем даже просто встречаться. Мне страшно не хватало тех обостренных чувств, которые постоянно сопровождали наши отношения - африканская любовь и вселенская тоска, взлет и падение... Водоразделом  в нашей жизни стала свадьба его брата. Мы на нее собирались зараннее, а накануне... я не пришла ночевать. Мы с коллегами сидели в редакции и отмечали чей-то день рождения. Засиделись до поздна, выпили... Когда народ расходился, я домой не пошла. Мне было страшно возвращаться так поздно и навеселе. Скандал был неизбежен. А я от этого кошмара уже так устала! Что интересно, когда мы ссорились, в процесс  неизменно включалась его патологическая ревность. Особенно было обидно, когда повода к этому не было. А в тот вечер, сами понимаете... Ведь я вернулась поздно и еще "выпимши" к тому же накануне важного события. Я представила, какое грандиозное представление может развернуться и струсила. "А будь, что будет!"- решила я и поехала ночевать к подруге. А утром вернулась к полудню, чтобы он уже ушел... Он появился чернее тучи через несколько дней. Разговор был жуткий. Я пыталась объяснить, что я просто боялась, что с подругой мы были только вдвоем. Он ничего не слушал. На прощание он сказал, что никогда не забудет той ночи, которую он в ожидании меня просидел на полу под книжными полками. Он сильно хлопнул дверью и ушел, как казалось в ту минуту, навсегда...

Продолжение следует.

 Песня

Песня нашего романа